Кремлёвский ритм любви умелой бляди
не оставляет время на. Украдкой глядя
на достопримечательность ландшафта
(и память в пальцах грудь привычно гладя
подсказывает: к лобковому месту
не подходи под страхом казни и ареста)
процесс идёт уже в режиме авто,
на крестный ход мешочников из ГУМа
не обращая. В облаке мимозы
являет миру полупьяный мент
свой жезл поникший вяло, без угрозы
указывая на бедро, как монумент,
торчащее под возбуждённой луковицей храма
Василия Блаженного. От топота и шума
в висках галдят грачи - уж прилетели
к зубчатым башенкам кровати. На постели
разливы луж растаявшего срама.