Вло­жить свои дре­без­жа­щие нер­вы, дро­жа­щие стру­ны и сби­тые паль­цы в чёт­кие и одно­знач­ные коды, рас­по­ло­жить их на стро­гих пяти лини­ях нот­но­го ста­на и отдать вот это­му выли­зан­но­му зуб­ри­ле, кото­ро­му не соста­вит тру­да про­честь с листа неза­мыс­ло­ва­тую по тех­ни­ке пар­ти­ту­ру и выда­вить сер­деч­ную недо­ста­точ­ность авто­ра из-под кла­виш под вос­пи­тан­ное вни­ма­ние слушателей. 

В без­уко­риз­нен­ном испол­не­нии поте­чёт, выплес­нет­ся на них без удер­жу, смы­вая после­ра­бо­чую уста­лость и остат­ки лета, рас­хлё­стан­ный дождь, сте­кая меж­ду рядов в оркест­ро­вую яму, что­бы стать боль­шой осен­ней лужей. Но там, где кон­ча­ет­ся сен­тябрь, кто-то уже был. Раз­ве­сил на мок­рых, рас­ко­ря­чен­ных вет­вях сего­дняш­нюю про­грамм­ку и встре­ча­ет меня с зара­нее куп­лен­ным биле­том в пар­тер. Нет, не пой­ду туда – дома ждут, когда я их обни­му, упру­гие тела пла­сти­ко­вых буты­лок, и мож­но дол­го слу­шать, как пере­те­ка­ет, пере­ли­ва­ет­ся вино из гор­лыш­ка в гор­ло, и при­ка­сать­ся к холод­но­му голо­су жен­щи­ны на ули­це за окном, и таять от джа­зо­вой импро­ви­за­ции зво­на раз­би­ва­е­мых сосед­ских чашек за сте­ной. А в спальне она попы­та­ет­ся раз­ве­се­лить меня, как без­утеш­ную Демет­ру, и спро­сит: Ты можешь под ямб? Этим тво­им дурац­ким фрик­ци­ям очень подой­дёт четы­рёх­стоп­ный ака­та­лек­ти­че­ский. Вот, попробуй:

עיר ערה בארומה של ערב ערום

И ока­жет­ся, что с тех пор, как я любил, про­шла неде­ля, пото­му что утром, когда ночь ещё не совсем ушла, но дей­стви­тель­ность уже белая, повест­во­ва­тель­ная, с кален­да­ря опа­да­ет ещё один пожел­тев­ший от осе­ни лист.